Когда я согласился занять пост госминистра по примирению, я, разумеется, имел представление, что нужно было делать для страны, и в частности для населения Абхазии и Южной Осетии. Я тогда думал, что если удастся из 100 процентов тех планов реализовать хотя бы 80 процентов, это будет превосходный результат.

Сегодня, через четыре года, оценивая положение дел, вижу, что сделано около 30 процентов. Но их можно считать неплохими достижениями.



Основной итог заключается в том, что мы переломили 25 лет практики, когда Тбилиси передавал в Сухуми и Цхинвали только один мессидж: “Будет так, как мы скажем”.

Именно эта политика принесла 2008 год – потому что когда политик часто использует милитаристскую риторику, он становится ее заложником, не оставляя себе шансов на мир. Это произошло с «Национальным движением» того периода. Им казалось, что такой риторикой удастся запугать противоположную сторону и угрожающими гусарскими заявлениями добиться успеха.

Россия отлично использовала авантюрную и волюнтаристскую политику “Национального движения” и добилась начала войны в 2008 году. Как результат мы получили оккупацию территорий и последующее признание Россией их независимости.

Мы сумели остановить этот процесс, который можно сравнить с несущимся поездом. Перед нами стояла задача перевести этот поезд на другие рельсы, и думаю, что нам это удалось.

Сегодняшний наш мессидж звучит так - мы напрочь исключаем любые военные действия и не позволим внешним силам (и не имеет значения, кому именно) вынудить Грузию снова начать военные действия на своей территории.



Второй итог состоит в изменении политики со стороны де-факто властей Абхазии и Южной Осетии.

За последние 25 лет там привыкли к грузинской агрессивной риторике - и привыкли отвечать в таком же ключе. С изменением политики Грузии они оказались обезоружены. У них больше нет возможности говорить о том, что Грузия – агрессор. И тогда пропагандистская машина принялась работать на то, чтобы не дать своему населению узнать о другой, “хорошей” Грузии.

Де-факто власти Абхазии и Южной Осетии правят ситуацией – но зависят от Москвы. Чтобы быть легитимизированы Москвой, они должны держать свое население в уверенности, что Россия – это самый лучший выбор. Поэтому и происходит сокращение числа пропускных пунктов на административной границе с Абхазией, ведется серьезная атака на грузинский язык в школах Гальского района, сокращаются гражданские права жителей этого района. Все это – бесперспективный ответ на грузинскую политику мира.

И как поступим в этой ситуации мы? Приостановим мирную политику и перейдем к агрессивной риторике? Или продолжим нынешнюю успешную миротворческую политику, потому что там явно есть реакция на нее?

Сегодня сила России на мировой арене равна лишь количеству имеющихся у нее ракет и танков. Мы должны победить Россию тем оружием, которого у нее нет. А это - демократия, мир, безопасность и развитие. Тут она бессильна. Россия проигрывает всюду, где есть демократия, где мир.

Поэтому мы обязаны убедить население, проживающее на территории Абхазии и Южной Осетии, в том, что мир - это выбор грузинского народа, в первую очередь он необходим нам самим.

Еще одно серьезное достижение наших четырех лет во власти - если раньше с территории Абхазии и Южной Осетии на путешествие в Тбилиси решались единицы, теперь можно говорить о значительном увеличении количества приезжающих оттуда людей.

В основном едут лечиться. Но приезжают и бизнесмены, так как в остальных частях Грузии товары и продукты дешевле, чем в Сочи и Владикавказе, и их можно выгодно перепродать на территории Абхазии и Южной Осетии.

В этой ситуации может возрасти роль грузинского населения в Гальском и Ахалгорском районах, которые могут стать посредниками в торговых взаимоотношениях. Мы стараемся сделать все возможное, чтобы к ним перестали относиться как к «пятой колонне».

Что для нас очень важно – это донести до населения на территории Абхазии и Южной Осетии, что грузины, продолжающие жить там, являются доказательством того, что осетины и грузины, и абхазы и грузины могут жить в мире. Это ведь уникальная ситуация - ни в одной конфликтной зоне Европы, в Косово, Карабахе или на Кипре, нигде вместе не проживают представители противостоящих друг другу народов. Это есть только у нас.

В Гальском районе очень много проблем, о них надо говорить, но тот факт, что грузины и абхазы, и грузины и осетины продолжают жить рядом друг с другом, говорит о том, что общего у них больше, чем их разделяющего.



В Абхазии часто говорят, что для них самым главным является подписание договора о неприменении силы. Так это легче легкого! Я как госминистр не против подписания такого документа. Просто он может быть подписан только после того, как договор о неприменении силы будет заключен между Россией и Грузией, так как там стоят российские оккупационные силы.

Это же очевидно. Вот мы подписали какой бы то ни было текст с Абхазией - а русские двинули размещенные там танки в нашу сторону. И что же, мы этот документ поставим перед российским танком?

Между абхазской и российской сторонами, как и между российской и осетинской сторонами, подписаны несколько так называемых договоров по объединению их войск и совместному использованию военной инфраструктуры. Так с кем мы должны подписывать документ? Разве в такой ситуации та сторона, которая требует подписания подобного документа, может дать нам какие-то гарантии?

При этом со своей стороны Грузия сделала все возможное. Президент Грузии еще в 2011 году в Страсбурге объявил об одностороннем обязательстве о неприменении силы. А в 2013 году, 7 марта, парламент принял аналогичную резолюцию. Также Грузия подписала с 27 государствами Евросоюза договор об ассоциации. С каждым в отдельности. И во всех указано, что Грузия взяла обязательство не применять силу.

В сегодняшней повестке дня стоит задача - в мирной форме, без войны заинтересовать абхазов и осетин перспективой проживания в совместном государстве.

Речь идет о федерализме. Это моя позиция. Когда мы пришли к власти, в нашей программе нигде не был упомянут федерализм. Но я вижу это как единственный выход в будущем.

Я считаю, что федерализация не минует Грузию. Эта страна исторически является государством регионов - Картли, Кахети, Имерети и так далее. Регионализм заложен в наших генах.

Кроме того, мы движемся в сторону Европы, а там одним из важнейших вопросов остается национальный сепаратизм. Это проблема Бельгии, Великобритании, проблема балканских стран, Испании, Кипра и других. Очевидно, что в течение ближайших десяти лет Европе придется сформировать новую политику, и эта политика будет в сторону децентрализации, а не централизации власти.

Мы с друзьями еще в 2003 году разработали концепцию, где все эти сложные вопросы расписаны. Мои абхазские оппоненты сегодня говорят нам, что уже поздно говорить о реализации той концепции. Но я искренне считаю – не только не поздно, но для этого пока не пришло время. Концепция была написана слишком рано. Есть поговорка - этот поезд ушел. Так вот этот поезд пока и из станции не вышел.

Речь идет об ассиметричном федерализме, с разными полномочиями для разных регионов, как, например, в Великобритании - права и возможности Шотландии, Северной Ирландии и Уэльса там значительно различаются. Аналогичные примеры можно найти в Германии, Испании и других развитых странах.

Какие именно полномочия могут быть отданы Абхазии – это выяснилось бы в процессе переговоров. Это то, что теоретически могла бы предложить абхазскому обществу Грузия.

Давайте теперь посмотрим – а какую модель предлагает своему обществу сегодняшнее руководство Абхазии? Это ограничения для меньшинств на обучение на родном языке, блокированные дороги, ограничения на владение собственностью. Кому может понравиться такое “государство”?

Мое предложение к абхазам было бы таким: давайте напрямую обсудим все ваши опасения и напишем вместе такое руководство к действию, которое будет приемлемо и для вас, и для нас. Лучший пример - это Гальский район. Это место, где Тбилиси не может управлять ситуацией без Сухуми, но и Сухуми не справится там с ситуацией без Тбилиси. Зачем создавать проблемы друг другу? Разве не лучше привести дело не к взаимному раздражению, а к взаимному соблюдению интересов друг друга.

В наших общих интересах работать вместе. Например, посмотреть, как учатся в Швейцарии. В Швейцарии - четыре государственных языка. Как начинают учиться дети в первом классе? Как переходят на другие языки? Внедрим иностранные модели в Гальском районе.

Другой вопрос – свобода передвижения. Я могу сказать любому жителю Абхазии: взять российский паспорт для тебя ведь не означает отказаться от независимости Абхазии? Так грузинский паспорт имеет только гуманистическое значение для тебя. Мы предлагаем вам свободу передвижения – без каких-либо политических условий.



В многих вопросах можно найти выходы – если их искать. Но за четыре года моего пребывания министром ни один официальный представитель Абхазии никогда не задал мне ни одного вопроса напрямую.

Женевский формат – это грузино-российский формат, где в том числе обсуждается абхазская и югоосетинская тематика вместе с российской стороной. У нас свои счеты с Россией. Точно так, как у абхазов есть счеты с нами. И вот неужели абхазы и осетины не хотят побеседовать с нами без России и кого бы то ни было другого? У вас же есть проблемы с нами. Почему бы не обсудить их? Я, например, хочу разговора с абхазами и осетинами без российских представителей.

Как думают в Абхазии, Россия допустит их реальную независимость? Я в это не верю. Я сильно подозреваю, что Россия не упустит Черноморское побережье и вряд ли поможет Абхазии в достижении независимости. Пример Крыма должен стать знаковым для Абхазии.

Шансы абхазов на то, чтобы выжить как этнос, намного выше в Грузии, чем в России. Приношу извинения – но дело обстоит именно так: независимости они не смогут получить. Выбор Абхазии – только между Грузией и Россией. И им стоит думать о своих интересах и видеть, что в этом выборе международные стандарты для них находятся на стороне Грузии. А выбор России – нереальный и эфемерный. Им предстоит либо потерять драгоценное время в бесполезном ожидании, или начать торг с Грузией. С Россией же торги невозможны.

Поэтому я думаю, что абхазский народ стоит сегодня перед стратегическим, более того, ментальным вызовом. Грузия станет членом Евросоюза и НАТО в течение 10-15 лет. Грузия в любом случае останется успешным демократическим государством. Как и Россия останется государством-лидером в регионе. А вот какие перспективы у Абхазии? В чьих интересах есть независимость Абхазии?

В Грузии приближаются очередные выборы. Выглядит так, что во власти останется «Грузинская мечта», и миротворческая политика не должна измениться. Соответственно, беспрецедентная четырехлетняя мирная политика продлится еще четыре года. А восемь лет мирной политики – это уже серьезный фундамент для стратегических перемен.

На вопрос, к чему готова Грузия в отношении абхазского и югоосетинского обществ, у меня такой ответ: мы готовы к двусторонним встречам и к обсуждению малейших деталей любых вопросов.

Общение через высказывания по телевизору и через публикацию недостоверных текстов должно прекратиться.
http://jam-news.net